Послушать... Если не страшно
В тот город, где царствуют голод и смрад,
Где красы шныряют вперед и назад.
Где плач и унынье объяли народ -
Туда странный путник идет.
Идет он, хромая, но шаг отбивая,
По гулкой брусчатке пустых мостовых.
С ним флейта резная, и ветер играет
Концами одежд расписных.
Подходит он к ратуше, тих и угрюм,
И видит на лицах, исполненных дум,
И радость, и счастье от звука шагов
И возгласа " Тут крысолов!"
Сулят ему свято - отсыпим мы злато
В карманы, и шапку, и даже в мехи,
Ты только, - мы молим! - смягчи нашу долю -
От крыс старый Гамельн спаси!
Таинственный странник кивнул головой,
И крыс легионы увлек за собой,
Лишь только резная сестра медных труб
Коснулася губ.
Как флейта играла! Она зазывала,
Манила, сулила зерно и хлеба,
И масло, и сало, но призом им стала
Речная вода.
Ликуют и празднуют все богачи,
Что цело зерно, чтобы печь калачи,
И скупость вернулась в гнилые сердца
С отсрочкой конца.
Лишь услышав отказ, странник отбыл тотчас,
И не видел никто из родни,
Как под сладостный звук из всех улиц вокруг
С крысоловом их дети ушли.
Флейта пела о сластях и вольной стране,
И об играх, и счастье, и вечной весне.
Вот сомкнулась за спинами плотно гора,
И накрыла их тьма.
В тот город, где царствуют голод и смрад,
Где красы шныряют вперед и назад.
Где плач и унынье объяли народ -
Туда странный путник идет.
Идет он, хромая, но шаг отбивая,
По гулкой брусчатке пустых мостовых.
С ним флейта резная, и ветер играет
Концами одежд расписных.
Подходит он к ратуше, тих и угрюм,
И видит на лицах, исполненных дум,
И радость, и счастье от звука шагов
И возгласа " Тут крысолов!"
Сулят ему свято - отсыпим мы злато
В карманы, и шапку, и даже в мехи,
Ты только, - мы молим! - смягчи нашу долю -
От крыс старый Гамельн спаси!
Таинственный странник кивнул головой,
И крыс легионы увлек за собой,
Лишь только резная сестра медных труб
Коснулася губ.
Как флейта играла! Она зазывала,
Манила, сулила зерно и хлеба,
И масло, и сало, но призом им стала
Речная вода.
Ликуют и празднуют все богачи,
Что цело зерно, чтобы печь калачи,
И скупость вернулась в гнилые сердца
С отсрочкой конца.
Лишь услышав отказ, странник отбыл тотчас,
И не видел никто из родни,
Как под сладостный звук из всех улиц вокруг
С крысоловом их дети ушли.
Флейта пела о сластях и вольной стране,
И об играх, и счастье, и вечной весне.
Вот сомкнулась за спинами плотно гора,
И накрыла их тьма.